Дело не дочитал, но оправдаю
Ректор Елисеев прячется под листом бумаги
Петр Авен в своей книге «Время Березовского» рассказал, как бывший серый кардинал России открыл лавочку по торговле диссертациями в Институте проблем управления (ИПУ) им. Трапезникова. Березовский, в частности, одиссертачил все руководство ВАЗа, обеспечив управленцев советского автомобильного гиганта диссертациями по темам вроде оптимизации проектирования автомобилей. Что и говорить, как ни оптимизируй, но в любой такой диссертации в выводах получались «Жигули». За диссертации в те времена далекие расчет шел не зеленью, но деталями от тех же «Жигулей». Именно диссероделание послужило мостиком к дружеским связям «великого комбинатора» с руководством ВАЗа, что в свою очередь обеспечило выход Бориса Абрамовича в «крупные бизнесмены», а в итоге привело к тому, что решения принимались не в Кремле, а в доме приемов «ЛогоВАЗа» на Новокузнецкой. Кончилось это для величайшего диссеродела советской эпохи операцией «преемник» и изгнанием.
В заведении, подарившем России Березовского, и слушали дело о лишении степени доктора технических наук ректора Московского государственного технического университета гражданской авиации (МГТУ ГА) Бориса Елисеева. Как самый незадачливый студент, господин Елисеев списал текст на 78 страницах из трех источников: автореферата Анны Деревниной, диссертаций Михаила Васина и Александра Шмелькова, защищенных в том же МГТУ ГА в 2007–2008 гг. Елисеев — юрист по основному образованию. Неизвестно, где и как он получил базовое образование по инженерным дисциплинам. Название его кандидатской по юридическим наукам — «Институт президента Российской Федерации» (1992 г.), докторской — «Система органов государственной власти в Российской Федерации» (1998 г.). Третий диссер Елисеева, в котором Диссернет и нашел плагиат, был защищен в 2012 году по с трудом выговариваемой теме «Методология системотехнического управления профессиональным образованием в гражданской авиации».
Слушали дело о лишении Елисеева этой ученой степени дважды, с ровно противоположными результатами.
На первом заседании диссовета ИПУ (в ноябре прошлого года) участникам раздали проект заключения, в котором предложено было согласиться с Диссернетом и признать плагиат. Елисеев был на этом мероприятии, председательствующий устроил ему допрос с пристрастием по одному конкретному фрагменту, который комиссия включила в текст заключения как пример плагиата. Елисеев нес какую-то ахинею, что на него уже писали донос, что у него два инфаркта, что у него там есть ссылка, председательствующий говорил, что ссылки нет. Я попросил разрешения задать вопрос Елисееву, тот заявил мне, что ни на какие мои вопросы отвечать не будет.
Неожиданно слова попросил проректор МГТУ ГА Вадим Воробьев, который странным образом тоже присутствовал. По закону заседания диссовета проходят в условиях гласности, а слово во время дискуссии дается всем присутствующим, но странно, что заместитель руководителя учебной организации в рабочее время расхаживает по диссоветам, которые не имеют непосредственного отношения к его профессиональной деятельности. Воробьев, заметим, не был ни оппонентом, ни консультантом указанной работы. Судя по его монографии и учебнику, Воробьев — специалист в проектировании самолетов (тему его собственной диссертации не удалось выяснить ни в Ленинке, ни в Публичке), в то время как Елисеев (специалист по копированию текстов) — по управлению образованием. Поэтому, что (с чисто профессиональной точки зрения) пришел сказать самолетостроитель Воробьев управленцам в ИПУ — непонятно, а к плагиату он отношения не имел.
Воробьев вместо обсуждения, что у кого списал Елисеев, достаточно ли убедительно мы это доказали, стал требовать прекратить мою видеозапись, и часть впечатлительных почтенных джентльменов в совете в нарушение регламента поддержала его с мест. Я всячески увещевал совет, что для запрета мне снимать видео им нужно сослаться на нормативно-правовой акт, ограничивающий меня в правах, тогда как п. 18 Положения о диссовете утверждает, что «Диссертационный совет работает в условиях гласности», к тому же само ведение видеозаписи напрямую прописано в Положении. Ректор Елисеев при наведении на него камеры прятался за лист бумаги, а когда я отводил камеру — из-под него вылезал. Этот замечательный эпизод с прячущимся под листом бумаги троедоктором Елисеевым можно видеть на сайте Диссернета.
Однако г-ну Воробьеву удалось эмоционально «завести» совет, который не на шутку разбушевался из-за моей попытки осуществить ту самую норму п. 18 в Положении о гласности в деятельности совета, и тот принял решение о прекращении заседания.
Но от ВАКа так просто не отделаешься, и дело вернулось под новый год в ИПУ с требованием все же принять решение по существу. И что же — сюрприз-сюрприз! Обиженные за предание огласке того балагана, который устроили вместо заседания, они взяли и не нашли плагиата там, где они его видели полтора месяца назад.
Это вообще в традициях ИПУ. Судья Элизабет Глостер на процессе Березовского против Абрамовича ехидно заметила в судебном решении, что не может понять, в какой момент Березовский врал — он просто постоянно менял показания: «Постоянные перемены в воспоминаниях Березовского в ходе процесса в зависимости от того, что ему казалось нужным доказывать, были по меньшей мере экстраординарны…», «Свидетельские показания Березовского и Патаркацишвили… менялись со временем».
И я спрашиваю себя, как и когда же эти джентльмены в ИПУ врали: когда они увидели плагиат у Елисеева или когда «развидели»? И что произошло между этими двумя событиями?
Елисеева оправдал и Экспертный совет ВАК. Вот что сообщает Иван Бабицкий, побывавший там:
«Заседание выглядело откровенно странно — никто не пытался оспорить мои утверждения о том, что Елисеев списал 27 страниц «одним куском» и даже номера сносок не везде поменял, вместо этого спрашивали: является ли таблица Менделеева плагиатом, кто я по специальности и считаю ли, что диссертация научно несостоятельна, не смущает ли меня, что если Елисеева лишат степени — то наука потеряет его ценные результаты?
Также просвещали в духе «у нас в технических науках кавычки вообще не используются» (буквально). Я их все время пытался вернуть к факту массового заимствования и нерелевантности научных достижений в данном вопросе, объяснял даже, что научные результаты и так должны были быть опубликованы в рецензируемых изданиях и от лишения степени никуда не денутся, стыдил, что они диссертантам прощают то, чего не принято прощать даже студентам, — все как об стену горох. Одни члены ЭС молчали, а другие объясняли, что научные достижения — это всё, а некорректные заимствования не важны. В результате через полчаса вызвали, и председатель сказал, что принята рекомендация для президиума из трех пунктов: 1. Согласиться с заключением диссовета и рекомендовать сохранить степень, поскольку научная ценность имеется. 2. Указать, что заимствования действительно оформлены недолжным образом, отчего страдает этика (примерно так и выразились). 3. Вынести благодарность Диссернету, благодаря которому диссоветы в будущем будут более требовательно подходить к этим вопросам».
Заметим, что председатель комиссии при рассмотрении этого дела признался, что не дочитал до конца материалы визуального сравнения текста Елисеева с теми источниками, с которых тот списал. Эдакий процесс Пастернака наоборот: диссертацию не читал, но одобряю.